Эгоист - Страница 33

— Что вам угодно? Какой совет я должен вам дать?

Крестьянин обернулся к своим товарищам, словно ожидая, что они выступят, но так как те только молча закивали ему головой, он сам начал говорить:

— Мы попали в серьезный переплет и не знаем, как выбраться из него. Еще до отъезда из Германии нам поставили условие, что после прибытия мы должны обратиться к фирме «Дженкинс и Компания». Когда мы высадились в порту Нью-Йорка, нас встретили агенты этой фирмы. Они наобещали нам золотые горы, а в конторе господина Дженкинса нам сказали, что Дикий Запад — это настоящий рай. Но по дороге сюда мы случайно встретили нескольких немцев, уже долгие годы живущих в Америке, и те спели нам совсем другую песню. Они предупредили нас, чтобы мы с большой осторожностью относились к этому Дженкинсу и его «раю», сказали, что он — настоящий головорез, кровопийца. И добавили, что мы сами со всем своим скарбом пропадем в его лесах и много подробностей в этом же роде. Ну, и вот мы заколебались. Агент, ехавший вместе с нами, но в другом купе, страшно разозлился, когда мы прямо передали ему все услышанное. Однако, как я уже сказал, мы не доверяем ему и решили основательно все обдумать, прежде чем уехать на пару сотен миль на Запад.

Казалось, Густав, стоявший рядом с невестой, слушал речь крестьянина невозмутимо. Джесси казалась несколько испуганной; не зная подробностей предприятия, она все же догадывалась, что дело тут неладно. Фрида же, затаив дыхание, ловила каждое слово. Ведь она практически то же самое всего несколько недель тому назад говорила своему отцу. Она не могла понять только одного: что, собственно, связывало отца с этими переселенцами.

— Нам указали на ваш банк, мистер Зандов, — продолжал крестьянин, — куда мы должны были обратиться, чтобы подписать договор и внести плату за землю. И вот в гостинице, где мы остановились, узнаем, что вы — немец, да к тому же еще из наших же родных мест. Тогда я обратился к своим товарищам: «Друзья мои, нам нечего беспокоиться! Пойдем к земляку и расскажем все как есть. Ведь он — немец, у него, наверное, есть совесть, и он, конечно, не направит своих земляков на верную гибель».

Если Франц Зандов до сих пор еще до конца не сознавал всю трагедию, то понял это сейчас, а искренние, полные доверия слова земляка обожгли его душу сильнее самых тяжких упреков. Если бы его пытали каленым железом, он страдал бы меньше. Вдруг случилось нечто непредвиденное, усугубившее его положение — Фрида тихо скользнула к нему и взяла за руку. Он старался не глядеть на дочь, не в силах выдержать ее проникновенный взгляд, но чувствовал на себе испуганный вопросительный взгляд девушки, ощущал, как дрожала ее рука.

— Да говорите же и вы! — сердито одернул крестьянин своих сотоварищей по несчастью, предоставивших ему одному излагать дело. — Ведь у вас тоже есть жены и дети, вы затратили свои последние средства на это путешествие. Да, господин Зандов, среди нас в основном бедняки, которые не имеют за душой ни гроша, а на душе ничего, кроме забот, и не могут заплатить за землю ничем, кроме своего труда. Правда, некоторые из нас в лучшем положении, и мы думаем, они помогут другим в новой колонии. Нас всего восемнадцать, не считая дюжины малышей, которые просто не вынесут, если там, на нашей новой родине, все обстоит так скверно. Так вот дайте нам совет, земляк! Если вы скажете нам, что следует ехать туда, то мы с божьей помощью отправимся завтра утром дальше и, думаем, все наладится. Видно, сам Господь Бог привел нас к вам, и мы от всего сердца благодарим его.

Франц Зандов грузно оперся о стол, у которого стоял. Напряжением воли ему удалось сохранить внешнее самообладание. Какая буря бушевала у него в груди, знал один лишь Густав. И он решил вмешаться в разговор, чтобы прервать длинную паузу, наступившую за последними словами крестьянина.

— Не бойтесь! — сказал он, возвысив голос. — Вы видите, у моего брата тоже есть дочь, и притом единственная. Он знает, что значат для вас жизнь и здоровье ваших детей. Его совету вы можете последовать безусловно. Ну, Франц, что ты посоветуешь делать нашим землякам-немцам?

Франц Зандов взглянул на доверившихся ему крестьян, робко ждущих его совета, затем поглядел на свою дочь и, внезапно выпрямившись, произнес:

— Не ездите туда!

Крестьяне изумленно переглянулись, а затем поглядели на Зандова, давшего им такой странный совет.

— Но ведь вы — один из владельцев этой компании, — воскликнул старший, и его поддержали остальные: — Да, да, это так!

— Я сам был обманут, — заявил Франц Зандов. — Только теперь я более подробно ознакомился с землями, совладельцем которых действительно являюсь, и знаю, что они не пригодны для колонизации. Поэтому я не стану заключать с вами никаких договоров, так как намерен развязаться со своими обязательствами и отступиться от всего этого предприятия.

Крестьяне и не представляли себе, какую жертву приносил им их «земляк», какой дорогой ценой было куплено их спасение. Они беспомощно и с отчаянием смотрели на него, пока наконец старший не произнес совершенно потерянно:

— Ну и дела! Мы потратились на такое далекое путешествие и теперь застряли на полпути. Назад возвратиться не можем, вперед двинуться не должны, нас предали и бросили в совершенно чужой стране. Господин Зандов, дайте нам совет! Мы видим, вы желаете нам добра, иначе не поступились бы своей выгодой! Скажите же, что нам делать?

Тяжелый, мучительный вздох вырвался из груди Франца Зандова. Ему предстояло еще многое вынести, но он зашел уже слишком далеко и обязан был довести начатое до конца.